Фактор умолчания  - Александр Плетнёв

На переговоры с Вашингтоном то и дело шастал и Джеймс Бейкер.

Глядя на это, Фоли прекрасно понимал, что все решается не здесь, а там, в метрополии, в далеких кулуарах властных структур США. Потребовав от своих подчиненных просто пока потянуть время.

А затем (не прошло и половины дневных суток) на прямую линию с Вашингтоном затребовали самого председателя комиссии.

И Бжезинский, бывший в теме, торжествуя, поведал адмиралу, что это…

– Это всё!

Фоли, не скрывая, смотрел с неприязнью: «Все умотались, как не знаю кто, с этой въедливой сенатской инспекцией (уж лучше торпеду в борт), а чертов поляк как огурчик».

– Это всё! – повторил Бжезинский. – Дело взято под контроль! Внутриполитические и административные разногласия… на самом высоком уровне утрясли. Как я понимаю, кого надо ввели в курс дела, предоставив соответствующий допуск. Что, исходя из логики, следовало ожидать.

– И? – вымученно спросил адмирал.

– Осталось только решить вопросы с оглаской, с «акулами пера» – вынести на суд общественности строго купированную версию событий.

– Я имел в виду здесь и сейчас.

– Здесь и сейчас? Комиссию отзывают. Из Вашингтона, непосредственно от восстановленного в правах прокурора пришло официальное сенатское распоряжение. Признаюсь, подобный исход я и предвидел. Вопрос был лишь во времени.

– Которое мы упустили. Семнадцатая эскадра «красных» уже фактически на подходе к Корейским проливам, – между прочим, заметил адмирал.

– Возможно, я немного переступаю границу полномочий, но учитывая вашу компетенцию… – Бжезинский сделал паузу, – игра ЦРУ с внешней разведкой Советов принесла ожидаемые плоды. Так что вся операция прошла не задаром.

Спустя час в подтверждение этому на адрес гавайского штаба пришли полагающиеся директивы из Пентагона.

К большим землям

От «пятиугольника» Пентагона до Лэнгли, где расположена штаб-квартира ЦРУ, по воздуху всего двенадцать километров. В эти напряженные и закрученные событиями дни директор Федерального агентства Уильм Кейси пристрастился к быстрым перемещениям.

Вертолет министерства обороны едва коснулся площадки на крыше здания, высадив пассажира, и тут же, оглушительно свистя, воя и хлопая лопастями, отправился обратно.

Кейси уже спешил к себе в кабинет.

Просматривая донесения от перевербованного агента в Москве, а ниже выводы аналитического отдела, а также дополнительные и параллельные служебные донесения… сравнивая все это с официальными заявлениями Кремля и другими дипломатическими посылами, Кейси мысленно аплодировал себе – задуманное им обретало выгодные ожидаемые формы: «Можно было обойтись и без военных игрищ. Хотя, наверное, и не помешало. Военные, и с той и другой стороны пустили немного крови и успокоились! Или только вошли во вкус? Впрочем, если судить по докладу адмирала Фоли, у нас теперь как минимум есть человеческий материал для разменного торга – советские моряки-подводники против сплоховавших “дельтовцев”. Парни профессионально могли заметить интересные детали, даже находясь в плену на “крейсере из будущего”. Так что и тут есть свои смыслы».

* * *

Через 48 часов, спустя два дня, официальная Москва в ответ на многочисленные обвинения ряда стран опубликовала обращение, в котором опровергала причастность советских ВМФ к гибели британского сухогруза.

В том числе советской стороной давались разъяснения по поводу распространяемых слухов о неком военном конфликте в азиатском регионе.

ТАСС был уполномочен заявить: «Корабли советского флота и авиация провели в обозначенных и указанных акваториях успешные локальные учения, не затрагивающие и не пересекающиеся с интересами США.

Измышления нечистых на руку западных журналистов, реакционеров-“ястребов” в политических кругах Америки, а также в руководстве Китая направлены на то, чтобы извратить действительное положение дел, спровоцировать “горячий” конфликт между Советским Союзом и Соединенными Штатами.

Всякие провокационные вымыслы относительно воображаемого участия советских вооруженных сил в боевых действиях совершенно беспочвенны, что может подтвердить официальный Вашингтон и представители американских военных ведомств».

* * *

Естественно, что в самих США быстро замять скандал не удалось.

Уцепившись за возможность наработать себе политический капитал, ряд оппозиционных республиканцам политиков заявляли о «попранных принципах демократии», о замалчивании администрацией президента вопиющих фактов, требуя вынести все на публичный суд.

И если в политической и внутрисистемной среде правящего истеблишмента США удалось достичь каких-то компромиссов, то с независимыми журналистами совладать было куда как сложней… демократия-с!

Шум в прессе не утихал. В газетах продолжали выскакивать какие-то разоблачительные статьи и расследования (или невнятные попытки). Их планомерно с переменным успехом саботировало ФБР. Информационное пространство намеренно насыщалось отвлеченными событиями и прецедентами.

Не обошлось без пикетов, демонстраций и других обличителей на Капитолийском холме.

Белый дом держал «баррикаду».

Пентагон и Морское министерство выпустили сдержанное разъяснительное коммюнике по итогам внутреннего расследования «о факте небоевых потерь флота в ходе учений и испытаний новейшего экспериментального оружия».

Не сказать, что это намного снизило накал.

А в итоге, четко выдержав необходимую паузу, перед нацией выступил президент, скорей в роли арбитра, нежели оправдывающегося.

Рональд Рейган как всегда был помпезен, непрошибаем, чем и убедителен, снова сумев «включить» и свое актерское обаяние, в конце речи ввернув очередной так любимый им крылатый оборот:

– Если кто-то из моих оппонентов считает, что в ошибках, некомпетенции и просто неудачах военных виноват я, пусть первым бросит в меня камень!

Впрочем, цепких журналюг и политиканов не так-то просто было умаслись. Политическую жизнь Соединенных Штатов спорадически лихорадило еще не один месяц.

Нашлись и «козлы отпущения», среди которых был и Сильвестр Фоли, показательно и с позором уволенный из Военно-морского флота. Что, впрочем, не помешало ему через полгода «всплыть» помощником министра энергетики по оборонным программам, где он отвечал за ядерный оружейный комплекс страны[206].

* * *

Но возвращаясь назад к 17-й оперативной эскадре…

Перед Корейским проливом (примерно на южном траверзе острова Чеджу) крейсер «Петр Великий» снова принял топливо.

Экипаж переоделся в теплое обмундирование.

Тропическая экзотика осталась позади.